Среди заливных лугов и живописных озер, на изгибе реки Мокши, в 3-х километрах от города Темникова республики Мордовия находится уникальная православная обитель с необычным названием «Санаксарский монастырь». Не известно точно, откуда пошло такое название. Словом «синаксарь» издавна на Руси называли краткие жития святых, а может название монастырю дало озеро Санаксар, находящееся недалеко от его стен.

Проснувшись в четыре утра, собрав немного вещей в дорогу, мы отправились в путь. Воздух уже был липкий и тяжелый, а впереди несколько часов бездорожья и некрепкого сна. Всегда с радостью думаешь о том, что новый день тебе готовит, но сегодня на душе было тревожно. Я с удивлением ощущала, как внутри меня разливалась лень и скука, как это состояние не заглушалось ни сном, ни тихими разговорами пассажиров, ни голосом ведущей нашего паломничества, которая периодически рассказывала о чём-то интересном. Автобус сделал пятиминутную стоянку. Двери открылись и в салон полетели серым облаком комары. Недолгое сражение с голодными насекомыми привело всех в чувства, паломники приободрились и наконец-то стали прислушиваться к словам экскурсовода, которая увлекательно рассказывала об истории Санаксарского монастыря.

Основана обитель была в 17 веке, в эпоху царствования Алексея Михайловича. По приглашению служивого дворянина и писца Луки Евсюкова на его земли у излучины реки Мокши, близ озера Санаксар приехал из оскудевшего Старо-Кадомского Троицкого монастыря старец Феодосий, известный своей высокой духовной жизнью. Старец «пленившись красотой места», решил остаться здесь навсегда — вместе с несколькими своими учениками. Это было в 1659 году.
У монастыря были периоды и рассвета и упадка, когда строились новые храмы и обитель расширялась, когда прикреплялись новые земли и появлялись новые святыни, но было время, когда жизнь в монастыре замолкала. Дело в том, что последний предреволюционный игумен, преподобноисповедник Александр (Орудов) захотел восстановить в монастыре былую строгость монашеского жития, но часть братии пошла на сговор с большевиками и, учинив бунт, изгнала настоятеля. В 20-е годы монастырь закрыли, братию репрессировали, святыни поругали…

Я подумала о том, что не знаю ни одного монастыря, в котором жизнь бы протекала беззаботно и спокойно. Всегда наступают тяжёлые времена, когда необходимо потрудиться, потерпеть, «затянуть пояса».
Экскурсовод также рассказала нам о жизни святого воина, известного флотоводца — Феодора Ушакова, который был частым богомольцем в Санаксарском монастыре. Дорога подходила к концу, когда панорама мужской обители открылась нашему взору.

Круглые, изящные, золотые и синие маковки храма радовали глаз. Узкие полукруглые окна, обрамленные строгим орнаментом, утонченность архитектуры, изысканность линий произвели на нас большое впечатление. Мы зашли внутрь двора и увидели главный храм — Рождества Пресвятой Богородицы. Такой же ярко-красный, как и ограда и монастыря, выполненный в изящном архитектурном стиле. Оглядываясь по сторонам, я увидела в углу храм Владимирской иконы Божьей Матери. Он был вплетён в единый архитектурный сюжет монастыря и выдавал себя лишь сиянием золотого креста на синей маковки церкви. Позади остался храм Преображения Господня — братский храм в колокольне, который выделялся подборкой мягких постельных тонов. Я поймала себя на мысли о том, что даже если бы мне не сказали, что это территория мужского монастыря, я бы догадалась. Всё здесь было пронизано какой-то особой строгостью, отсутствием излишеств, твёрдостью, присущей мужской природе.

Я переступила порог храма Рождества Богородицы…

Вдохнула свежий, прохладный воздух каменных стен. Поняла, что моё сердце качает мягким, завораживающим тембром богослужебных песнопений. Низкие, ровные, глубокие голоса монахов заполняли храм. Старинный знаменный распев, такой редкий, такой трогающий, уносил меня в далёкое прошлое. Так сильно захотелось встать на колени, преклонить голову и молчать, почувствовать сокрушение сердца, отчистить слезами затвердевшую грязь старых обид. Сколько их в моей душе… Исповедь шла в притворе церкви. Длинная очередь медленно исчезала. Я увидела вздрагивающую спину очередного исповедника. Как трудно человеку освобождать своё сердце от паутины грехов. Если бы она была тонкой и прозрачной, как в летнем, утреннем лесу, где-то между сучков деревьев, почти незаметной… Наша паутина тёмная и мрачная, через неё порою не виден белый свет.

В храме Рождества Богородицы хранятся мощи трёх святых — преподобного Александра Исповедника, преподобного Феодора, а также воина Феодора Ушакова. Все святыни в этот день были открыты для новоприбывших паломников. Мы в полной тишине прикладывались один за другим к мощам великих святых, понимая как благосклонен к нам Господь.
Неторопливая служба подходила к концу, впереди нас ждала интересная экскурсия по второму этажу храма Рождества Пресвятой Богородицы, посещение храма Владимирской иконы Божьей Матери и трапеза.

Когда-то давно в конце 18 века в монастыре шло грандиозное строительство, число братии и послушников насчитывало более ста человек, здесь были мастерские для портных и сапожников, больница и аптека, хорошая гостиница, где принимались люди любого чина. Усилиями монаха, преподобного отца Феодора (Ушакова), бывшего офицерского гвардейца, монастырь стал процветать. В начале 19 века здесь неподалеку поселился племянник знаменитого санаксарского старца — великий флотоводец России, адмирал Ушаков. До самой своей кончины в 1817 г. он был ревностным богомольцем и благотворителем монастыря. А через сто лет из-за оскудения нрава братии монастырь постигла участь закрытия, как и многих монашеских обителей на Руси.

Мы, христиане 21 века, вглядываясь в историю монашеской обители, извлекаем для себя бесценные уроки, вразумляем сердце своё и не даём ему остынуть. Как важно находиться на страже…, на страже собственного Отечества, на страже мира и любви своей семьи, на страже истинности христианского вероучения, на страже собственного благочестия. Господь не даёт нам расслабляться, попуская скорби и страдания, предлагая лекарства для души и сердца. Он вне времени и знает какие дороги выбираем мы, какой крест понесём и как достойно это сделаем.

Для меня санксарская земля стала землёй вразумления. Красные стены обители стали для меня напоминанием о той крови, которую по грехам своим проливал безбожный советский народ. А изящество и изысканность, совершенство форм храмов мужской обители стали для меня благодатью Господней, которая в состоянии покрыть любое страдание, любую скорбь, любое человеческое несовершенство.

Мы сели в автобус, наше паломничество подошло к концу. Задумчивые лица паломников, воодушевленные, растревоженные порадовали меня. Не думалось ни о бездорожье, ни о комарах, ни о долгих часах автобусной тряски. И только у Оксаны глаза были закрыты темными очками. Самая загадочная девушка в нашей группе. Она не стремилась к общению, не любила вспышек фотокамеры, не пропускала службы и трепетно относилась к послушаниям. Она была с нами и без нас, близкая и далёкая одновременно. Я грустно вздохнула, вспоминая, что не видела её в храме Владимирской иконы Божьей Матери, на трапезе. «Может не тронула её сердце санксарская земля? — я вдруг увидела, как слёзы торопливо катятся по её щекам, — больше, чем кого-либо».


Прощайте Санксары! Ваш далёкий голос зовёт моё сердце, исполненное сомнений и более всего желающее прикоснуться к живой вере русского старчества.